ИСПОВЕДЬ.

Для меня "Возвращение" - это название, которое включает в себя множество смыслов. Я не только вернулся к комедии. Я вернулся в мир женщин, в Ла Манчи (нет сомнений, это моя самая ламанческая картина - язык, нравы, дворики, строгие фасады, мощеные улицы). После семнадцатилетнего перерыва я вновь работаю с Кармен Маурой. У меня снова снимаются Пенелопа Крус, Лола Дуэньяс, Чус Лампреаве. Я вернулся к материнству как источнику жизни и культуры. И, конечно же, я вернулся к своей матери. Возвращение в Ла Манчи - это всегда возвращение в лоно моей матери.

Пока я писал сценарий и во время съемок, мама была рядом со мной. Я не знаю, хороший это фильм или нет (не мне судить), но в одном я точно уверен: он сделал меня добрым.

У меня есть ощущение, надеюсь, не мимолетное, что один кусочек головоломки наконец встал на место. Пока этот кусочек не занял свое истинное место, он был причиной бесконечной боли и тревог в моей жизни. За последние несколько лет он измотал и замучил меня. Тема, к которой я обратился, - это смерть (не только моя или моих любимых, но как некое состояние, к которому приходит все живое). Я никогда не понимал и не принимал смерти. И это временами сильно тревожило меня.

"Возвращение" начинается с явления призрака матери своим дочерям. В моей деревне такое случается. Я рос, слушая истории о привидениях. Я не верю в них только когда они приключаются с другими, или если они откровенно вымышленные. Этот фильм разлил в моей душе такую безмятежность, какой я не ощущал долгие годы. Для меня слово "безмятежность" связано с мистикой.

Я никогда не был спокойным человеком (и не понимал, что такое покой). Моим врожденным чувством было беспокойство. Общая неудовлетворенность служила мне стимулом. Но за последние годы тревоги выжгли меня. И это отрицательно сказывалось на жизни в целом и на работе. При съемках фильма терпение важнее таланта. На длительный период я потерял себя. В особенности это касалось банальных вещей, которые как раз и требуют наибольшего терпения. Я не хочу сказать, что я сейчас стал снисходительным или менее требовательным. Но я верю, что в "Возвращении" я открыл частицу терпения. Это слово несет в себе много значений.

Мне кажется, что в этом кино я отдаю дань всему, чему должен был отдать. Сделал я это безболезненно (прямо как Агустина). Я заполнил пустоту, сказал "прощай" всему, с чем я еще не прощался (может, моей молодости?). Здесь нет ничего аномального. Моя мать не являлась мне, однако, как я уже говорил, я чувствовал ее присутствие.

"Возвращение" - это дань ритуалам моей деревни, народ которой взаимодействует со смертью и мертвыми.

Мертвый никогда не умирает. Я всегда завидовал той легкости, с которой мои соседи говорили о мертвых, почитали их память и посещали могилы. Подобно Агустине, многие из них присматривали за собственными могилами, когда были еще живыми. Видимо, я весь пропитался этими нравами, и что-то во мне осталось.

Я никогда не принимал и не понимал смерть (я уже это говорил). И вот я впервые подумал, что мог бы предстать перед ней без страха. Я начал просто свыкаться с ее неизбежностью.

Несмотря на то, что я не верующий, я попытался вызвать героиню Кармен Мауры с того света.

И я заставил говорить ее о рае, аде и чистилище. Я не первый, кто понял, что "тот свет" - он здесь, с нами. Мы и есть ад, рай и чистилище. Они в нас, Сартр уже все написал об этом.